Еще в прошлом году, я заказала для Плюхина детскую корзинку. Она приехала к нам из самого Закарпатья, и настолько понравилась моей сестре, что в этом году она заказала и для своих девчонок такие же. И вот время настало. Едва завидев, как я складываю в свою корзинку все, с чем собралась в церковь, Плюхин пристроилась рядом и тут же выпалила «А где моя?». То, что до времени «Х», мне поспать так и не удалось, думаю, говорить смысла нет. Дочка толклась на мне весь вечер и с воплями «Когда, когда?», довела меня до белого коленья.
Я уже, кажется, рассказывала, что в церковь на освящение пасхи, мы ходим исключительно ночью. В полтретьего выходим из дома и в пять возвращаемся. И так уже больше десяти лет. С рожденьем дочки я не изменяю традиции. Даже в прошлом году ходила, хотя она тогда болела. Сбила ей температуру и пошла. А температура больше не поднималась – вот и не верь ни во что после этого!
В этом году было интересней. Мне было немного страшновато топать по темному проспекту одной с маленьким ребенком (обычно меня родители встречают, но в этот раз они проспали и встретились со мной почти на месте). Надо заметить, что людей обычно очень много идет, но в этот раз мне попалась всего одна шумная компания молодежи, за которой я пристроилась (обеднели люди, и обезверились что уж тут). А дочке все нипочем – она, крепко вцепившись в свою корзинку, ехала в коляске и орала веселые песни на всю улицу, как Стенька Разин. И ей очень понравилось бродить по ночному храму, слушать церковный хор, ставить со мной свечи. И даже то, что ее с ног до головы облили водой, нисколько ее не расстроило – все же пищат и смеются и она делала так же. Сдавать позиции Плюшкин начала только у родителей, куда мы заходим после церкви разговеться. Поэтому мы быстренько свернулись и засобирались домой, ибо Плюх мой еще та консерватор и вне дома спать не любит!
А потом мы снова ели пасху и пили вино, на этот раз с сестрой (живем же рядом), и потом только добрались до постели и уснули. В общем спали мы весь день, и если бы не звонки друзей с поздравлениями, спали бы еще. А потом позвонил Мэт и после разговора с ним, я поймала себя на мысли, что задают себе вопрос: «Зачем он позвонил? Ведь все так хорошо было!». У нас весь день лил дождь и свинцово-серое небо и гром радовали меня. Потому как они уж очень четко напоминали то, что делалось внутри. После двух ночей бодрствования – доча не желает спать! Прыгает и скачет, тараторит без умолку и смотрит ночной "никелодион", а я залила в себя столько чашек чая, что боюсь лопнуть. Ну а в общем – все не так уж и плохо, если б не Мэт…
